Забравшись под одеяло и перевернувшись на живот, Арр'акктур развернул письмо Ксандра. Да, четыре страницы положенных славословий - а дальше чистые листы.
Вот ради чего Ксандр досконально соблюдает самые изощренные тонкости вампирского этикета? Зачем четыре страницы славословий бисерным почерком - тому, кого маг некогда вырвал новорожденным из рук наемников, которые хотели его сжечь? Ксандру не перед кем лебезить в Догеве - долина обязана ему жизнью своего последнего Повелителя.
Ох, не к добру это тщательное соблюдение традиций.
Лён вытащил из прикроватной тумбочки флакон с реагентом, обмакнул в реагент тряпицу, протер тряпицей страницы, казавшиеся пустыми, и, дождавшись, когда на них проявится синий текст, принялся читать.
Когда он дочитал до конца, он с трудом удержался от превращения в волка - так ему захотелось завыть на всю Догеву.

Да, Ксандр сообщал, что не приедет. В вежливой форме просил извинений, объяснял причины и так далее. Заверял, что острый ум и необыкновенная интуиция Вольхи в сочетании со стремительностью, свойственной молодости, делают ее в данном случае наилучшим возможным агентом. И угрожал. Угрожал, не вспоминая про славословия и этикет. "Если с ней что-нибудь случится..." "Если хотя бы волос упадет с ее головы..." Я просил помощи, а не угроз! Гхыр дгырыз три раза!

Но неожиданно Лён успокоился. Шок от письма наложился на шок от осознания любви - и нейтрализовал его, исчезнув сам.

Насчет волоса не знаю, но с ней что-нибудь случится не раньше, чем умру я.

Успокоенный этой мыслью, Лён погасил пальцами свечу и зарылся головой в подушку.

Через несколько секунд он заснул.

Одевшись поприличнее - правда, все же без мантии и обруча - Лён отправился к домику Крины - ловить адептку и проводить с ней вразумляющую беседу.

/Домик Крины/

Эпизод отыгран по аське

Келла ждала в Доме Совещаний.
Ближе к вечеру появился очень довольный Лён. Дорогая рубашка испачкана зеленым, штаны и сапоги в земле.
- Повелитель, что с вами произошло?  - при виде Лёна в таком виде в голову Келлы пришло сразу несколько мыслей, и ни одна из них ей не понравилась. Про маньяков, про тварь и про Вольху. Все - примерно одного содержания.
Прочитав указанные мысли, Лён укоризненно посмотрел на Келлу.
- Травница! Вот не ожидал от вас такого. - Он сел на стул верхом. - Ничего не произошло. Ну, вечная грязь вокруг водопада, отдых на свежей траве... Зато мне удалось убедить Вольху уехать! Я надеюсь.
Келла недоверчиво оглядела Лёна с ног до головы и покачала головой. Как маленький. Оделся получше - и туда, где погрязней.
- Она уедет? Хорошо. Так будет спокойней. Девушке с ее темпераментом лучше быть подальше от Догевы.
Как бы начать разговор. Он ведь опять будет против.
- Буду.
- Ты о чем?
- Не знаю. Но если я уже был против, то и опять буду. А, знаю! Да, буду.
- Лён, тебе надо завести Хранителя. Или ты думал о чем-то другом?
- Я же сказал, что я против.
- Объясни, почему? Что тебе мешает найти вампира, который станет твоим Хранителем? Особенно сейчас. Мальчишка! А если действительно война?
Лен досадливо поджал губы. Он любил Келлу, но она считала своим долгом портить ему хорошее настроение.
- Пойми, ты наша единственная надежда. И если что-нибудь случится... Я даже думать об этом не хочу, слишком страшно.
Лён подавил желание выскочить из комнаты и оборвать разговор. С кем угодно другим он бы именно так и поступил, но не с Келлой. Все равно не отвяжется. А если объяснить так, чтобы дошло - отвяжется.
- Келла, Хранитель - не домашняя птичка, его нельзя просто так взять и завести.
- Не пытайся уйти от разговора, - Келла придвинула стул и села. - Я знаю, что не птичка. Мало того, Хранитель не войдет в силу за один день. Поэтому я и пытаюсь говорить с тобой об этом. Пока еще есть время.
- Я не пытаюсь никуда уйти. Видишь - сижу и слушаю. Пока еще сижу и слушаю, - глаза Лёна опасно сверкнули.
- Ты не слушаешь. Ты уперся, как баран, и я не понимаю, почему. Любой в долине согласится на риск, любой.
- Хорошо, объясняю. Я хорошо помню теорию. Хранителем должен быть не "любой", а тот, кому Повелитель больше всех доверяет. Правильно?
- Правильно. Неужели нет никого, кому бы ты мог доверить свою жизнь?
- Тебе. Но ты уже не можешь быть Хранительницей. - Лён в упор смотрел на Келлу. Келла отвела взгляд. Это было правдой.
- Неужели за все эти годы ты не нашел себе друга? Того, кому ты доверяешь? Я кто? Почти никто. Но должны же быть привязанности?
Лён покачал головой.
- А то ты не знаешь. У Повелителя с друзьями проблема. Какая дружба, если все смотрят снизу вверх и говорят с придыханием? Пока что со мной дружить получалось только у Ролара, но я подозреваю, что Лереена не будет в восторге, если я предложу ее братцу стать моим Хранителем.
- Не верю. Не верю, Лён. А Ороен?
- Ороену я доверяю. И жизнь, и охрану Долины. В том-то и дело. Мне очень нужен опытный и доверенный командир. Именно сейчас, в преддверии войны. Я не могу рисковать им.
- Риск есть во всем. Даже выйти утром на крыльцо - риск.
Лён заморгал:
- Сравнишь тоже!
- Почему нет? Свалиться с крыльца и разбить голову очень даже можно. Захлебнуться в чайной ложке. Есть масса глупых способов умереть, о которых мы не помним, но они ходят за нами по пятам.
- А ты уверена, что если будет война, я погибну раньше Ороена? Он командир, он тоже будет в первых рядах. А я живучее. Так какой смысл делать его Хранителем?
Прав, ты прав, но Хранитель нужен.
- Это правда, ты прав. Ты почти всегда прав. Но Хранитель нужен, и тут права я. Даже при отсутсвии круга. Круг есть и в Арлиссе, а это не так и далеко.
- Да, я не сомневаюсь, что Лереена позволит воспользоваться ее Кругом, чтобы вернуть меня - ей же замуж невтерпеж, - Лён поморщился, и перед его глазами встала совсем другая женщина. - Но Kie-Lanna... Дело даже не в этом.
Похоже, ему было трудно говорить дальше.
Келла нахмурилась на упоминание о Повелительнице Арлисса. Она - твоя невеста, что бы ты там ни думал.
- Не надо так о Лереене, - Келла внимательно посмотрела на Повелителя.
Мальчишка в грязной одежде. Повелитель. Всегда правый. Она знала, какой тяжелый груз он несет. - А в чем дело?
Невеста без места... Ну и какой я буду Повелитель, если даже собственной личной жизнью распорядиться не смогу?
- А в том, - Лён опустил голову, - что меня учили, что существуют вещи, задачи, идеи, ради которых нужно равнодушно использовать своих подданных. Хорошо учили. Но, вероятно, недостаточно. Потому что меня забыли научить, - его голос стал тяжелым, как камень, - как можно равнодушно использовать того, кому я больше всех доверяю. Совмещать использование с привязанностью, равнодушие - с доверием. - Он поднял голову и тяжело посмотрел на Келлу. - Я не знаю, как это делали и делают другие Повелители. Я никогда ни с кем из них толком не общался, тем более на эту тему. Я не умею делать горячий снег. Я не смогу изрезать до полусмерти того, кому больше всех доверяю, ради сохранности собственной шкуры. Кто бы это ни был. Вот и все.
- Не ради собственной шкуры. Это нужно не ради тебя, глупыш, - голос Келлы вдруг стал мягким. - Это нужно для всех нас. Для всей долины. Один вампир ничего не решает, но мы не можем жить без Повелителя. Можем, но... - Келла не договорила, голос прервался. Она вспомнила те месяцы, когда она была абсолютно уверена, что Повелителей в Догеве не осталось. Их бы и не осталось, если бы не один человек...
- Я знаю, Келла. Разумом - знаю. Но, вероятно, нужно что-то еще. Привычка, что ли. Когда такие вещи в порядке вещей, тогда легче.
А теперь этот человек послал ребенка на смерть. Людям нельзя доверять.
- Привычка к чему? Ты же не собираешься умирать каждую неделю! - Келла начала нервничать.
Лён пожал плечами:
- Да не к смерти привычка... Представляю себе такую привычку - дурная, наверно, - он невесело усмехнулся. - Хотя я легко могу вообразить ситуацию, когда мне придется умирать по нескольку раз в день - был бы Круг. Но я имел в виду - когда постоянно видишь вокруг себя других Повелителей и их Хранителей, и понимаешь, что это в порядке вещей. Не знаю. Просто когда речь идет о ком-то самом близком - я понимаю, что не смогу поднять нож. Может быть, потому, что настолько близкого существа у меня нет. А может быть, потому, что для самого близкого я был бы не Повелитель, а просто Арр'акктур.
Привычка к смерти... в войну было и не такое. Изможденные лица, Повелители, ищущие возможности попасть к кругу, разрушенный круг, ужас...
- Ну так найди такого... Найди.
Лён усмехнулся:
- Горячий снег. Летающий вампир. Не бывает. А был бы - я бы его на требушетный выстрел к Кругу не подпустил.
- Бесполезный разговор. Ты даже не пытаешься найти выход. Одни отговорки. Вампиры вымрут. Не сейчас, так чуть позже. 
Лён разозлился.
- Если вампиры вымрут, зачем все эти разговоры о Кругах и Хранителях?
- Вымрут, потому что никто не ищет выхода. И ты, в том числе.
Лён закрыл лицо руками.
- Келла, хочешь получить Повелителя-тирана?
- Прямо сейчас? Я сама уйду.
- Да нет, не сейчас. - Он опустил руки. Что в его лице поменялось, непонятно. Но оно стало страшным. - Реншер говорил о равнодушном использовании подданных во славу идеи, но что он знал об этом на самом деле? Ничего. Чтобы быть таким Повелителем, как сейчас, мне необходимо иметь кусочек души для себя самого. Там живет мечта о близости. О доверии. Там же будет жить и ее реализация - если будет. Но лиши меня этого - и получишь чудовище. Хватит!
Он встал и ушел в ванную, хлопнув дверью.

Келла смотрела на захлопнувшуюся дверь. Опять разговор не получился. Плохо, совсем плохо. Возможно, сейчас совсем не время, слишком много проблем. Она покачала головой. Все-таки ему слишком много достается. Слишком много на такого мальчишку, как он. А помочь ему никто не в силах. Может и в силах, только он не принимает помощи. Все сам.

Ванной служила комната, облицованная каменными плитами теплого бордового оттенка. Греть воду не хотелось, но нужно было привести себя в порядок. Лён содрал с себя испачканную одежду, налил в таз холодной воды из стоявшей тут же бочки и принялся плескаться, смывая грязь. Но неприятный осадок после разговора с Келлой не смывался. Лён терпеть не мог быть откровенным, но Травница регулярно вызывала его на откровенность. Слишком хорошо знала, хоть и не умела мысли читать.
Вымывшись и причесавшись, Повелитель прислушался. Ушла? Нет, здесь. Он стащил с сушилки самое большое полотенце, завернулся от шеи до колен и вышел из ванной.

- Успокоился?
- Да.
- Я не хочу лезть к тебе в душу. Но эту проблему надо решить. Может быть, вместе.
- Kie-Lanna... пожалуйста... оставь меня с этим вопросом в покое до конца недели.
Келла опустила глаза:
- Хорошо. Поговорим позже. Извини.
Да не будет никакого "позже"...
Я бы защитила тебя, если бы могла. Как когда-то, когда ты был маленьким. Но тогда я могла это сделать, а сейчас - нет. Да и ты бы не принял такой защиты. Ни защиты, ни помощи.
Она встала, собираясь уходить.
- Келла... прости меня. Я не должен был срываться.
Травница посмотрела на Повелителя:
- Ничего, бывает. Тебе тяжело сейчас.
- Я справлюсь. Все не так плохо... пока.
- Справишься. Я уйду, как только скажешь. Хочешь остаться один?
- Да. Мне надо работать.
- Хорошо, - Келла повернулась, чтобы уйти. В последний момент обернулась и произнесла:
- Ты опять испачкался, как маленький, честное слово.
Лён ничего не сказал, только улыбнулся мальчишеской улыбкой.
Келла смотрела на него, взрослого, а видела - мальчишку. Мысли скакали, мешались, обрывки, воспоминания... Светловолосый мальчик, несущий в ладони лягушку, темноволосый мальчик с разбитой коленкой, опять светловолосый, но уже надувшийся и недовольный, и опять темноволосый, но другой, несущий цветы. Вдруг вынырнувшая из глубин памяти фраза: "Лучше свари какое-нибудь зелье позабористей, чтоб было чем отметить наше возвращение." И запах гари.
Зрачки у Лёна расширились. Келла тряхнула головой, отгоняя воспоминания.
- Иди, работай.
Он молча кивнул ей и ушел в спальню одеваться.