- Но я сказал правду... - с улыбкой вздохнул полуэльф. - Я всего лишь обычный странствующий менестрель, зарабатывающий на жизнь своими песнями...
"Кстати, я ведь хотел кое-что спросить..." - вспомнил полуэльф и повернулся к королеве.
- Ваше Величество, не хотелось бы показаться не тактичным, но мог бы я попросить у Вас одну небольшую комнату сего прекрасного дворца? - Храйк серьезно посмотрел на Веронику. - Еще раз простите, если прошу слишком многого...
"...просто я прекрасно знаю, сколько стоит постой в столичных трактирах и сколько может выдержать их атаку мой кошелек. Поэтому, собственно, я и предпочитаю деревенские корчмы..."

Отредактировано Храйк (2008-03-20 19:47:53)

Храйк искренне удивился, когда королева так легко выполнила его просьбу - по сути своей мелочную и недостойную, потому как он всего лишь хотел сэкономить на постое в трактире... но в голосе Вероники шелком скользнула странная грусть.
"Кажется, я знаю отчего вы грустите, Ваше Величество..."
Полуэльф поднялся и почтительно склонился перед королевой.
- Благодарю Вас, Ваше Величество... - сказав это, он мимолетной бабочкой коснулся губыми кисти королевы и, выпрямившись, подхватил с собой стул и снова вернулся на свое место.
Удобно устроился, снова положив на колено свою красавицу-лютню.
На мгновение замер и чуть улыбнулся кончиками губ.
...Вступление - длинное, быстро и одновременно тягучее, как полет пушистого шмеля. Бессловесное, просто течение мелодии, перебирание пальцев по струнам, когда после малой паузы начинается соитие голоса с мелодией...

Я пел о богах, и пел о героях, о звоне клинков, и кровавых битвах;
Покуда сокол мой был со мною, мне клекот его заменял молитвы.
Но вот уже год, как он улетел - его унесла колдовская метель,
Милого друга похитила вьюга, пришедшая из далеких земель.
И сам не свой я с этих пор, и плачут, плачут в небе чайки;
В тумане различит мой взор лишь очи цвета горечавки;
Ах, видеть бы мне глазами сокола, и в воздух бы мне на крыльях сокола,
В той чужой соколиной стране, да не во сне, а где-то около:

Стань моей душою, птица, дай на время ветер в крылья,
Каждую ночь полет мне снится - холодные фьорды, миля за милей;
Шелком - твои рукава, королевна, белым вереском - вышиты горы,
Знаю, что там никогда я не был, а если и был, то себе на горе;
Если б вспомнить, что случилось не с тобой и не со мною,
Я мечусь, как палый лист, и нет моей душе покоя;
Ты платишь за песню полной луною, как иные платят звонкой монетой;
В дальней стране, укрытой зимою, ты краше весны и пьянее лета:

Просыпайся, королевна, надевай-ка оперенье,
Полетим с тобой в ненастье - тонок лед твоих запястий;
Шелком - твои рукава, королевна, златом-серебром - вышиты перья;
Я смеюсь и взмываю в небо, я и сам в себя не верю:

Подойди ко мне поближе, дай коснуться оперенья,
Каждую ночь я горы вижу, каждое утро теряю зренье;
Шелком - твои рукава, королевна, ясным месяцем - вышито небо,
Унеси и меня, ветер северный, в те края, где боль и небыль;
Как больно знать, что все случилось не с тобой и не со мною,
Время не остановилось, чтоб в окно взглянуть резное;
О тебе, моя радость, я мечтал ночами, но ты печали плащом одета,
Я, конечно, еще спою на прощанье, но покину твой дом - с лучом рассвета.

...Голос на несколько мгновений смолк, полуэльф смог перевести дыхание, но пальцы продолжали мелодию, порхая по струнам совершенно отдельно от хозяина. Храйк был упоен песней, и ничто не могло заставить его прервать ее...

Где-то бродят твои сны, королевна;
Далеко ли до весны в травах древних...
Только повторять осталось - пара слов, какая малость -
Просыпайся, королевна, надевай-ка оперенье...

Мне ль не знать, что все случилось не с тобой и не со мною,
Сердце ранит твоя милость, как стрела над тетивою;
Ты платишь - за песню луною, как иные платят монетой,
Я отдал бы все, чтобы быть с тобою, но, может, тебя и на свете нету...
Ты платишь - за песню луною, как иные - монетой,
Я отдал бы все, чтобы быть с тобою, но, может, тебя и на свете нету...

...Последний всплеск соколиных крыльев - и полуэльф открыл глаза...

Отредактировано Храйк (2008-03-21 04:37:56)

Звонкий смех отразился от стен и эхом разнесся по столовой. Внезапно он оборвался, словно ножом отрезали. На Гелейну пристально смотрела королева - ее левая бровь была недовольно поднята, а взгляд источал вековой холод глубин океана. Фрейлина спрятала лицо в веер и только иногда оттуда продолжало доноситься сдавленное похрюкивание.
Она мне это ещё припомнит. А может и нет - вон сама с каким интересом наблюдает это бесплатное представление. Ну, господин Храйк, помогите своей страстной поклоннице, что ли...- одним глазом Гел выглянула из-за веера в сторону Рузи.

Она. Меня. Убьет.
Закусив от страха и досады нижнюю губу Гелейна метнула быстрый взгляд в сторону тронов. Казалось, воздух потемнел и сгустился перед лицом Вероники. Пискнув что-то вроде "проститемилостивовашество" фрейлина испуганной птицей вылетела из столовой.

/коридоры дворца/

===> Гостевые комнаты

Храйк вошел в столовую в своем полном ослепительном амплуа. Сразу было видно, что утренняя прогулка пошла ему на пользу: позвежевшее лицо, расчесанные длинные волосы, закрепленные на уровне талии изумрудной заколкой, и сбитая в искрящийся художественный беспорядок отрослая челка; сияющие мальчишеской смешливостью и истинно мужской, взрослой лукавостью; легкая походка, развевающая тонкую свободную рубашку с полураспущенной шнуровкой из белого шелка и нежно сжимающие гриф лютни тонкие пальцы. Вольный ветер в своем чистом проявлении. Красивый мужчина...
- Ваше Величество... - мягко поклонился он, приложив руку к груди и как бы ненавязчиво прикрывая широкий ворот рубашки и все, что виднелось в нем, а при поклоне виднелось бы немало. - Приятного аппетита. Судя по нему, вы прекрасно прогулялись на свежем воздухе.

- О, большое спасибо! - искренне восхитился менестрель, набрасываясь на еду. - Да, вы правы, я тоже весьма и весьма полезно провел первую половину дня.
Краем глаза Храйк заметил, как уписывает за обе щеки королева, невольно залюбовавшись ее аппетитом.
...Интересно, я еще не совсем ослеп, или она действительно...
Он аккуратно промокнул губы салфеткой, скрывая улыбку. Настроение его резко поднялось.

Пока была возможность менестрель наедался как говорится "от пуза". Полупустой зал, никаких тебе хихикающих фрейлин вроде Рузанны - идеально! И ничто не отвлекает! Храйк отдыхал душой.
Утолив первый, второй и частично третий голод, полуэльф посмотрел на задумчивую королеву и мягко улыбнулся.
- Я надеюсь, вы не будете против, если я исполню одну премилую песню. Стихотворение принадлежит не мне, а моему хорошему знакомому, я лишь правильно подобрал к нему музыку. Я ее исполню просто так, для души, не вносите ее в гонорар...
И, не дожидаясь ответа королевы, Храйк чуть отодвинулся и положил на колени свою вечную подружку. Плавно прошелся по ней пальцами и заиграл длинное, похожее на шелест листьев под ладонями ветра с вплетающимся в него тоскливым воем одиночной волчицы вступление...

...Кошка лапкой когтистою
Перепутала смело
Нитку сумрачно-мглистую
С ниткой солнечно-белой.
Сталь о сталь искры бросила
В мраке бранного ада,
И сплелись в мост над пропастью
Два столкнувшихся взгляда.
"Что ж ты сделала, киска?
Брысь отсюда, неряха!"
И распутала нитки
Пробудившаяся пряха.
Конь рванулся, пришпоренный;
Блеск клинка, капли вязкие...
И закаркали вороны
Над несбывшейся сказкою.
...и истаяло тихое,
Только кошке услышать:
- Я люблю тебя, милый мой...
- Я люблю тебя, рыжая...

Очарованная пением менестреля Вероника только досадливо махнула фрейлине рукой. Мол, садись и радуйся, что не до тебя. Королева с надеждой смотрела на Храйка. Ради его таланта она готова была еще на полчаса отложить все дела - а их на сегодня было запланировано немало.

Фрейлина тихо опустилась на ближайший стул. Есть не хотелось совершенно. Храйк запел и Гелейна замерла, уставившись невидящим взглядом на руки, сложенные на коленях. Все мысли из головы выдуло и там осталась только мелодия и Его голос. Где-то в груди защемило и стало трудно дышать. Перед внутренним взорам рождались и пропадали смутные образы, песня звучала как давно забытое чувство. Наконец, мелодия закончилась и менестрель что-то сказал. Вдруг девушка обнаружила, что уже давно не дышит и шумно втянула воздух. Кисти рук оказались мокрыми, как и лицо.
Что за глупость? Мне ещё только не хватало плакать при всех! И что на меня нашло...- судорожно думала Гел, украдкой вытирая глаза.

Храйк прикрыл глаза, улыбаясь.
- О да... Теперь у них все хорошо.
Полуэльф продолжал мягко смотреть на королеву, но его правая рука под прикрытием скатерти нащупала тонкую кисть фрейлины и ободряюще сжала ее, поглаживая большим пальцем.
Ну чего ты, милая... не думал, что тебя так расстрогает старинная легенда о былых временах. Утри слезки, родная, не хочу видеть тебя расстроенной, пусть даже и причина тому - моя песня...

Менестрель улыбнулся и заговорщески подмигнул Гел, снова на мгновение сжав ее руку.
Вернув себе свою конечность, Храйк сцепил пальцы на столешнице и вполне серьезно обратился к королеве:
- Ваше Величество, как вы понимаете, скорее всего я покину Стармин уже сегодня, максимум завтра утром. Но тут осталось одно дело, которое не дает мне уехать со спокойной совестью. Я, конечно, понимаю, что это личные проблемы, но мне не хотелось бы, вернувшись как-нибудь сюда, увидеть могилку одной из ваших фрейлин. Поэтому я попрошу вас поговорить с Рузанной насчет ее отношения ко мне и к Гелейне, ибо сегодня утром сия девушка использовала против нас весьма опасное оружие. Нам очень повезло, что Рузанна не умеет стрелять как следует. - Полуэльф благоразумно не стал распространяться, что поймал стрелу в пяди от ушка Гел. - Это вообще довольно опасно - хранить без охраны оружие, а тем более, если оно может так легко попасть в руки легкомысленных фрейлин.

Храйк привстал и почтительно склонил голову перед уходящей королевой. Провожая ее взглядом, он вдруг ощутил укол вины.
Она так загружена... Все несет на себе... а тут еще мы со своими проблемами... Ох, надо покинуть Стармин как можно быстрее. Хотелось бы конечно остаться еще и на Стрельбища, но наверное будет лучше, если это никак не будет касаться Дворца. Лучше уж взять комнату в "Ретивом бычке".
Полуэльф со вздохом опустился на место, беря в руки вилку. Голод снова начал давать о себе знать.

Храйк обхватил себя руками и отвернулся, чтобы скрыть от Гелейны изменившееся выражение лица - горечь... сожаление... грусть... словно волчью тоску... боль в глазах, мученически изломившиеся брови...
Полуэльф сглотнул.
О боги, Гелейна, что же мы с тобой делаем?.. Мне хорошо с тобой, легко, свободно... ты открыла мне душу, ты была сама собой, а не придворной напускной кокеткой со мной... Ты такая хорошая, Гел... Мне действительно жаль, что я не смогу обнадежить твои мечты. Я - не тот мужчина, что тебе нужен, я не смогу сделать тебя счастливой... но, гхыр подери, мне самому так плохо от этой мысли!