Через несколько минут на площади появился Лён.
Надо сказать, что хотя от Дома Совещаний до храма идти было всего ничего (удобно как - Круг всегда под рукой), эффектом "по улицам слона водили" Лён успел "насладиться" сполна. Беловолосые в Арлиссе были не меньшей диковинкой, чем в Догеве, а Лёна в лицо знало достаточное количество арлисских купцов, чтобы за час успеть пустить по долине слух о его приезде. И хотя, конечно, внешне вампиры при встрече с Повелителем Догевы вели себя прилично - не глазели, почтительно кланялись и продолжали свой путь, мыслей своих от Лёна они скрыть не могли.
Да что ж им в голову дурацкие анекдоты-то лезут... - думал Лён, отчаянно пытаясь не покраснеть при считывании очередного шедевра остроумия, в котором он почему-то был главным героем. - Впрочем, если Лереена появится в Догеве, ей будет не лучше...
Но наконец этот проход сквозь строй анекдотов закончился. Вот и храм, и Лереена, конечно, около него. Потрясающая пунктуальность для женщины. Впрочем, когда речь идет о замыкании Круга, любая личная дурь неуместна.
Вот и не дури.
- Благодарю, Dorresta, - сказал Лён, подходя к Повелительнице Арлисса. День был теплый, и он не стал надевать ни куртки, ни плаща, оставив только светлую льняную рубашку, штаны и сапоги. Впервые за десять дней он наконец-то развернул крылья.

Ш-шикарная пара. Просто нет слов. По крайней мере, вежливых. Небывалая красота. Особенно после анекдотов. Три раза гхыр.
- Я просто вежлив. Возможно, излишне? - поднял брови Лён, в его серых глазах опять заплясали ироничные чертики. Прикуси язык, Повелитель, ты не у себя дома. Но как же не подкалывать Лереену, она же для этого создана с ее томным величием. Все равно уймись.
Войдя вслед за Лерееной в Арлисский храм, Повелитель Догевы аж завертел головой. Внутреннее убранство этого здания не уступало наружному. Прямо скажем, Лён впервые в жизни был в таком великолепном помещении - догевский Зал Церемоний рядом с ним выглядел скромной комнатой. Ну, бархатные занавеси, ну, высокие проемы окон, ну, ковер. Но все равно же бревенчатые стены деревенского дома. А здесь!.. Теплый, словно живой, розовый мрамор окружал со всех сторон, солнечный свет лился из отверстия на алтарь. Интересно, а как же во время дождя? Закрывают эту дырку как-то или нет? Тончайшие золотые инкрустации вспыхивали неожиданными искрами. И странными казались в этом чудесном зале двенадцать изображений жутеньких тварей - вторых ипостасей вампирских женщин.
Лён покосился на Лереену и невольно поежился.
- Пока Ролара нет, давай начнем готовиться. - Времени терять не хотелось. Дело было не только в том, что срок Райдена истекал, но и в том, что силы самого Лёна были небезграничны. Он все-таки изрядно устал от дороги, пройденной в сумасшедшем темпе, и его обуревали чувства, с которыми он хотел скорее покончить.
Юноша подозвал волка и затащил его на алтарь, туда, где было предусмотрено место для этого. Поскольку Райден сидеть на холодном камне добровольно не соглашался, пришлось заняться его привязыванием.

Услышав голос Ролара, Лён поднял голову. На лице Повелителя Догевы отразилось явное облегчение.
- Ролар, как хорошо, что ты пришел! - сказал он, отбросив всю церемониальность. - Пожалуйста, помоги мне привязать этого упрямого зверя как положено.
Когда Ролар, придерживая волка, оказался совсем близко, Лён сказал - почти неслышно, одними губами:
- Ролар, я боюсь.

- Нет, я не сомневался, что ты придешь, - покачал головой Лён. Ему было абсолютно не до перипетий и подоплек. Закрепляя цепь, он добавил: - Ты прав, все в жизни бывает в первый раз.
В том числе и смерть. И задача - не дать восторжествовать тому голосу с черной дороги.

Убедившись, что волк надежно привязан, Лён выпрямился, оглянулся на Лереену, замершую у изголовья алтаря, рядом с громадным бриллиантом. Говорить было больше не о чем, ждать тоже нечего. Пора было начинать обряд.

Где тут у них гардеробная для Повелителей? Похоже, что там же, где и у нас, то есть нигде. Впрочем, пол чистый.

Он отошел от алтаря и поднял руки к пуговицам рубашки.

Сбросив рубашку на пол, он расшнуровал и снял сапоги. Украдкой оглянувшись на Лереену, сбросил штаны. Нет, дело было не в том, что он так уж стеснялся присутствия женщины. Просто он внезапно понял, что, несмотря на все свои высокие взгляды на долг Повелителей, он не может доверять ей полностью.
Доверять полностью...
Если совсем следовать правилам, страховать Повелителя действительно должен тот, кому Повелитель доверяет безраздельно - то есть его Хранитель. Где теперь его Хранительница? Может быть, уже приехала в Догеву - ведь она обещала приехать через неделю, а прошло почти две. Что ей сказала Келла? И что она делает теперь? Ждет его в Догеве или уехала обратно в Стармин?
А я даже не дал никаких распоряжений о ней.
Его кольнуло чувство вины.
Достаточно. О Вольхе можно будет подумать потом. А сейчас он должен замкнуть Круг.

Мрамор пола холодил босые ступни. Полностью обнаженный, Арр'акктур тор Ордвист Ш'эонэлл подошел к низкой каменной плите алтаря. Посмотрел в фиалковые глаза Лереены - а вдруг там наступит оттепель? Без одежды в этом мраморном храме и так было не жарко.
Повелитель Догевы опустился на мраморную плиту и лег навзничь. Серые крылья, развернутые полностью, укрыли алтарь, их складки свесились почти до пола. Мраморный холод охватил тело.
А где, собственно, самый главный ритуальный предмет? Клинок из рога единорога? Догевский стилет хранился у него. Хорошо так хранился, надежно. Логично предположить, что арлисский клинок находится у арлисской Повелительницы.
Юноша посмотрел на женщину, стоявшую у алтаря.
- Стилет, Лереена.

Теорию я помню.
Удивительно, как хорошо он ее помнил. Ясно и отчетливо, словно написанную четким почерком на отлично выделанном пергаменте.
И где у меня сердце, я тоже помню. А если бы и забыл, трудно было бы не вспомнить. Сердце колотилось в груди совершенно несообразно моменту.
Лён взял у Лереены стилет, но устанавливать его над сердцем не стал.
- Я не промахнусь.
Тут надо быть идиотом, чтобы промахнуться.
Он опустил ресницы.
Солнце заливало алтарь солнечными лучами, но Лён не чувствовал его тепло. Зато красное сияние вспыхнувшего рубина он увидел даже сквозь закрытые веки - или почувствовал.
Услышал.
Песнь Круга, о которой они говорили с Велизаром и с Райденом. Там, в Догеве, она была еле слышна; сейчас же самоцветный хорал начинал звучать в полный голос. Огненный голос рубина, журчащая мелодия сапфира, сочное пение изумруда... Все они по очереди вплетали свой голос в полифонию Круга, вспыхивая, и статуи начинали казаться призрачно-живыми.
Наконец, последним вступил мощный, звенящий голос солиста-бриллианта.
Самый воздух над алтарем сгустился. И в нем Лён, не открывая глаз, отчетливо различал проступающие контуры порога и двери. Дверь медленно открывалась. За ней была черная дорога.
Но телу из плоти не пройти по ней...
Юноша поднял руку со стилетом и ударил себя в сердце.

Это оказалось неожиданно легко - тело почти не сопротивлялось невероятной остроте клинка. Стилет просто скользнул вниз сквозь кожу и мышцы, словно сквозь воздух, и погрузился в сердце. Была боль, острая, невероятная - Лён и не знал, что может быть так больно. От нее мутилось сознание. Из последних сил Повелитель Догевы заставил себя сосредоточиться на единственном движении - удержать рукоять стилета и потянуть вверх - но пальцы разжались, и он так и не понял, сумел он вытащить стилет или нет.
Его рука свесилась с алтаря. Сердце остановилось.

Дверь и порог обрели материальность. Ах да, с усмешкой подумал он, это я ее, наоборот, потерял.
Дверь распахнулась, и он ступил на черную дорогу.

Лереена, Ролар, киньте монетку, что ли - успел вытащить стилет или нет...

Неподвижное тело Арр'акктура покоилось на алтаре в безумном скрещении разноцветных лучей. Солнце, сиявшее в отверстие в потолке, вызолотило волосы вокруг замершего лица. Ни движения, ни тепла не осталось в его теле. Удар был нанесен точно - крови не было, только красное пятнышко на груди.

- Ну здравствуй, Повелитель, вот и ты.
Опять этот голос. Ему явно неймется.
- Не переживай. Что для тебя смерть на алтаре? Она же ненастоящая, обратимая. У травников есть такой термин "клиническая". Игрушка. Подделка под смерть. Ненастоящая. Все в твоей жизни ненастоящее, Повелитель - даже смерть.
ЗАТКНИСЬ!
- Ну вот, ты уже и нервничаешь, Повелитель. Было бы из-за чего. Играй, играй в свои игрушки - может быть, тебе это поможет, когда что-нибудь начнется всерьез.
Я сказал, замолчи. Ты называешь игрушками жизнь Райдена, существование Круга, судьбу Догевы? И хочешь, чтобы я тебе поверил? У тебя не получится.
Кажется, гнусный голос от этого аргумента наконец заткнулся.
Какой сухой воздух на Черной Дороге. Сухой? Значит, здесь есть ощущения. Или, по крайней мере, иллюзия ощущений. Черный грунт шуршит, рассыпаясь под ногами. Вокруг - серый туман, переходящий, похоже, в ничто. Интересно, там что-нибудь есть, за пределами тумана? Но с черной дороги сходить нельзя. По крайней мере, до тех пор, пока не придешь туда, куда шел.
Из тумана выступил лес. Черная Дорога стала чем-то походить на обычную лесную дорогу.
Трудно сказать, сколько Лён шел через лес - минуту или год... Но вот деревья расступились, и он оказался на поляне, где было озеро и лесные цветы.
Пришел.

Райден мирно лежит на берегу лесного озера и смотрит на небо. Ему очень хорошо. Он не помнит, чтобы ему когда-либо было ТАК хорошо. Впрочем, он довольно смутно помнит всё, что было до этого, да и не хочет вспоминать. Он занят любимым делом - сочиняет очередной стих. Почему-то голубое небо, прозрачное озеро и скромные лесные цветы этому способствуют.
- Много уже стихов насочинял?
Райден резко оборачивается на смутно знакомый голос. - Кто ты?
На краю поляны, там, где начинается лес, стоит светловолосый юноша. За его спиной в лес уходит черная дорога.
- А кто ты сам-то, помнишь?
- Я? Да...нет...кажется, всё-таки нет. Меня сюда выбросило. Было больно. Это я помню...
"Ну ничего себе. Сильный склероз как побочный эффект смерти. И что мне с этим делать? Я же не могу приказывать тому, кто даже не помнит, почему он должен подчиняться."
- Почитай мне стихи. Те, которые ты сочинял здесь.
- Пламенеет гряда облаков,
Выше неба уносится взгляд;
Опускается занавес снов,
Открываются двери в закат.
- Дальше вот...пишу. Не закончил.
"Так, в этом трудно найти какую-нибудь зацепку."
- Ты давно здесь?
- Нет, не очень. Я пока что даже не изучил весь лес.
"Лес, облака, закат... образы. А вот за образ леса вполне можно зацепиться."
- Этот лес... какой он? Красивый, добрый - или мрачный и неприветливый? Я ведь не могу сам осмотреть его.
- Красивый. Добрый. Тут много солнца. А ещё я тут нашёл потрясающей красоты цветок и тогда мне захотелось написать про любовь. Но у меня ничего не вышло - надо было что-то вспомнить. Вернее, кого-то. Важного.
- Он был фиолетовый? Цветок?
- Да. Небольшой, фиолетовый, очень красивый. Фиолетовый...как её глаза! - Райден ошарашенно замолкает.
- Виольны? Ее зовут Виольна?
"Гхыр, долго я тут буду ползать по лабиринтам твоей памяти?"
- Виольна. Да, да, да! Она...она ещё ждёт меня?
- Да. Она ждет тебя.
Райден молчит некоторое время, потом тихо и медленно произносит. - Повелитель, простите меня. Я не справился с вашим поручением.
- Иди сюда.
Райден молча кивает и подходит к Повелителю.
- Выполнил ты его или нет, буду решать я. А сейчас идем со мной.
Лён протягивает Райдену руку, и они оба ступают на черную дорогу.
И обратный путь оказывается совсем коротким...

Волк медленно открыл глаза. Взглянул на Повелителя, потом на Лереену, потянулся, попытался дёрнуться и затем улёгся на месте, положив морду на лапы.

- Чего-чего-чего? Что еще за уравнение? Гхыр, мне это не нравится, - подумал Лён. Заглянул в глаза волку.
- Все в порядке. Он здесь.
Юноша быстро раскрыл замки на цепях, удерживавших волка.
Встав, он почувствовал, что у него кружится голова. Обряд был позади, и усталость и страх дали о себе знать. И все же радость от свершенного была сильнее.
- Лереена, Ролар, еще раз благодарю... - с некоторым трудом он дошел до брошенной на пол одежды и принялся одеваться. - - Lerrevanna, я буду готов к беседе через пять часов.

Волк бросился к выходу вслед за Лёном - а мне мол что делать? Голышом перед женщинами разгуливать?